Семьянин [СИ] - Николай Дронт

И мальчик… юноша… княжич тоже стал более интересен. Благодарю вас! Сейчас же пойду к жене, сообщу кое-что новое и полезное.

Ожерелье

Диваза вечером сопровождала государыню в прогулке по стене Королевской крепости, а заодно докладывала о делах магической охраны твердыни. Воспользовавшись возможностью, помянула своего непутёвого двоюродного племянника Ленна. Тот не пошёл за Тихим, а теперь пристроиться не может. Королева хорошо понимала вскользь брошенные намёки, внимания на них не заостряла, но при возможности могла помочь. Сейчас удобный случай, было бы не по-родственному, не упомянуть бестолкового обалдуюшку.

— Кстати, хотела спросить о Стахе, — продолжила разговор Мариана, — он скромничает или действительно не слишком силён в артефакторике?

— Стах — гений! Даже без защитных амулетов мог бы потягаться со мной. Не победил бы, но я лучшая в Школе Огня. Как Целитель неплох. Опыта маловато, но внешность прекрасно правит. Как алхимик хорош — на нижней грани Высшей Алхимии. Однако точно не артефактор. Не хватает времени.

— Времени?

— Да, ваше величество. На учёбу. Стах хорошо себя знает, потому на артефакты не замахивается — это ещё один огромный пласт магии.

— Значит, не врёт. А кто у нас остался из хороших артефакторов вместо Леонарда Камбизета? Мне говорили о неком Леммосе.

— Какой он артефактор⁈ Представляется коллекционером, а на самом деле гробокопатель. Организует поисковые партии в древние развалины и склепы. Сам, кстати, и как поисковик почти ноль. Богат — да, но особо ничего не умеет, а потому в Гильдии не слишком уважаем.

— А Камбизета может кто-то заменить?

— Вполне! Но не из его семьи. Леонардик славу любил! Сильно! Боялся, что кто-то его превзойти сможет. Потому знаниями и не делился. По слухам был у него ученик на стороне, но ещё совсем юный. Зато сейчас пара прекрасных мастеров вышла из-под тени Камбизета.

Вернувшись к себе, Мариана достала тетрадь и записала: «Диваза — говорит правду или то, что сама считает правдой». Перед этой строкой были ещё аналогичные записи о придворных. Королева должна оценивать верность и правдивость тех, кто под ней служит. Пока только Тихий смог полностью отсечь её проверку, но и только у него был старый фамильный амулет, соизмеримый по силе с тем, что ей отдал Леммос.

Нет, она его не надевала — все нормальные люди знают, что такое родовые вещи. Знают и то, что любой, другой крови, надевший такое, тотчас получает проклятие. И в наше время так, а уж встарь… Но колье, даже просто лежащее рядом, передавало ей информацию о правдивости собеседника.

Почему именно ей? Вопрос! Возможно, вещь чувствовала правительницу государства и потому помогала ей. Хотя нельзя исключить другого: Могла ли быть древняя правительница одной из южных провинций старой империи её много раз пра-пра, но всё-таки бабушкой? Почему нет? Вполне! Если это так, и колье решит признать родство, то оно будет могучим подспорьем в борьбе за власть.

Но в таком деле нельзя спешить — лучше обойтись без помощи, чем получить сильное проклятье. Нужен кто-то из тех, кто профессионально разбирается в древних артефактах и, к сожалению, это не Стах. Он действительно не понимает в артефакторике. Тогда кто?

Надо окольными путями выяснить в Гильдии про лучшего специалиста, приблизить к себе, одарить милостями и заставить разобраться. Пусть это будет долго, но в таком деле надёжность главнее.

А пока древнее «Ожерелье Владычицы» лежит завёрнутое в шёлковый лоскут ткани, аккуратно перевязанное тесьмой и носится на груди, когда предстоит серьёзный разговор.

Глава 14

Ночь

После возвращения домой с банкета, служанки увели благоверную на этаж «хозяйки», но пообещали вернуть в супружескую спальню. Тогда мне подумалось: Почему так несправедливо устроено? Есть общая, супружеская спальня, есть спальня жены, а почему нет спальни мужа? Не то, что она мне очень нужна… но в принципе!

Первое, о чём стал мечтать после прихода домой, так это именно о… как бы сказать… в общем, вы меня поняли. Судя по бросаемым взглядам, супруга тоже думала о чём-то похожем, а потому была надежда, что ночью мы продолжим игру в маму с папой, и слишком надолго служанки Шарлотту не задержат. Привёл себя в порядок, ополоснулся в ванной, чистым вошёл в опочивальню, а там меня уже ждала сладкая благоверная.

Моя жена оказалась практичной девочкой — в постель легла голышом, обосновав:

— Ты же всё равно с меня рубашку снимешь, а может ещё и порвёшь. Зачем тогда её надевать? Только кружева мять и лишний раз стирать. Я тебе её покажу через пару дней, когда ко мне привыкнешь.

В логике отказать было трудно. Сейчас я не обращу внимания на любые кружева, вот девочка и решила растянуть удовольствие.

Интересная разница с Мимикой — та верхом разврата считала сон без ночной рубашки. А у Шарлотты самое крутое бесстыдство — остаться без волос на теле. Она природница, ко многим вещам, к наготе тела уж точно, относится просто — что естественно, то не стыдно, но вздыхает: Убрать пушок в интимном месте? Ах, какой разврат!

После достаточного количества нежных ласк и последовавших за ними благодарных поцелуев, мы успокоились и просто лежали обнявшись, нам было очень хорошо вдвоём.

Затем стали вспоминать прошедший день, про приезд Марианы, про разговоры — не только «кто чего сказал», но и «чего этим хотел сказать». Кстати, в том направлении я до жены откровенно недотягиваю, мне ещё учиться и учиться. Сделал вполне заслуженный комплимент, а в ответ получил:

— Это всё уроки мамы.

— Она сама тебя учила?

— А как же! Хочешь, расскажу про один из самых запомнившихся уроков?

— Конечно.

— Как-то мама подарила мне крохотного крольчонка. Такой пушистый тёмно-серый комочек с забавными нежными ушками. Я была без ума от него, лично кормила зелёными веточками, капустными листьями, кочерыжками и сладкой морковкой. Каждый день вычёсывала, даже завела специальный гребешок. Жрал он, как не в себя, но и рос быстро. Я прозвала его Жрунчиком. К концу лета он превратился